Как жители Харькова живут под обстрелами: репортаж

Район «Горизонт», окраина Харькова. Вследствие артиллерийских и ракетных атак разбиты все магазины и аптеки. Жители, которые не выехали, получают еду исключительно от волонтёров. В большинстве домов выбиты стёкла, некоторые здания полностью выгорели.
Люди по-прежнему остаются жить в подвалах домов, так как опасность обстрелов сохранятся.

Местная жительница №1.

— Стало потише по сравнению с февралём?

— Как потише, гуманитарку не дают. Люди в подвалах на сырости сидят, нет ни матрасов, ничего.

— А кто должен привозить гуманитарную помощь?

— Волонтёры.

— К вам приходили из городской администрации, они же должны какую-то помощь предоставить?

— Никто не приходил. Люди сидят в подвале в сырости, ни одного матраса. Две печки вот дали. Что те две печки. Его и затопило ещё.

— Как вы живёте в подобных условиях?

— Вот так и живут люди. Поднимаемся выше, а те отсеки, что затопило, оставляем.

— Получается, вы три месяца уже живёте в подвале?

— Да, уже четвёртый месяц. С самого начала [живём] по подвалам.

— Всё это время же надо было питаться как-то…

— Питались теми запасами, что были до войны. Я живу в том разбитом доме. Это их (показывает на соседей. — Прим. ред.) привели сюда. Там ни света ничего нет. Тут хоть свет есть. Бедные люди.

— Много там человек живёт?

— В нашем доме вы втроём живём. Было больше, но уехали, а сейчас втроём живём.

— Не хотели переместиться в метро, когда была такая возможность?

— Нет. Я не могу в метро, поскольку у меня есть больной кот. Он во время бомбёжки инсульт получил, задние ноги тянет. Это одно. А второе — я инвалид второй группы, я там тоже себя плохо чувствую. И мужу у меня уже 75 лет. Тоже ноги больные, тяжело ходит. 

Мне заведующая позвонила и сказала: “Пойди, Тамара, получи гуманитарку”. А оно же бомбит, как же я пойду. Переждала чуть и побежала туда за садик получать. А она мне говорит: “Я не отпущу, потому что бомбят, я не хочу рисковать” и не дала. Говорит: “Давайте в подвал зайдёте”. Я с ними была в подвале, посидела, а меня же бросили тут: ни окон, ни дверей, всё было выбито, разграбят же садик.

И я говорю заведующей об этом, что мне не дали гуманитарку. Она спросила, из какого я садика. Я говорю: из 438-го, с “Горизонта”. Она сказала, что есть гуманитарка на этот садик, но мне её не дали.

Я шла и плакала, тут бомбит, я прогибаюсь. В подвале или нянечка, или воспитательница, или дежурная была, я не знаю, мужчины были. Один из них отпил молоко и говорит: “Нате молоко”. Я говорю: “Давайте мою гуманитарку”. “Я не пойду, я не хочу своей жизнью рисковать”, — он ответил. Вот так РайОНО работает.

Сегодня приходило РайОНО, побыло, посмотрело, что убрали и чисто и всё. Сфотографировали подвал и кончили.

— А садик сейчас тоже закрыт?

— Как закрыт? Открыт. Я сторож.

— Сильно он пострадал?

Всё повыбивало. Ты же видишь окна. Тут всё были дырки кругом, эти двери были открыты. Позабивали. Они ж бомбили, бандиты. Вот эти двери даже железные были выбиты. Стены потрескались, всё потрескалось, двери выбиты внутри.

Местная жительница №2.

— Бывает день ничего не слышно, а потом вдалеке начинают стрелять.

— По ночам, местные говорят, стреляют.

— Да, по ночам.

— Ваш дом сильно пострадал при обстрелах?

— Наш не очень пострадал. У меня окна все целые, увидела, когда приехала. Муж жил дома всё это время на шестом этаже.

Местная жительница №3.

— По сравнению с февралём стало потише?

— По сравнению с февралём, конечно, стало потише. Если раньше всё время «летело», то теперь «летит» только по ночам. И непонятно, где, и непонятно, откуда. Вчера было громко, да. Теперь же летят ракеты из Белгорода и причем ночью, когда все спят. Поэтому это самое страшное для меня.

Местная жительница №4.

— Вот за этим домом, пройдите гляньте: и АТБ разбито, всё разбито.

— А как же еда, вода?

— На «Пролетарскую» люди ходят. Кое-что подвозят людям сюда. Гуманитарочку подвозят, людям раздают. Потом открылся киоск овощной. Ростовская была разбита хорошо. Если хотите, зайдите с той стороны, восьмой дом посмотрите, да и шестой, и пятый, да все дома тут побиты были. Это люди последние три-четыре недели начинают потихоньку [что-то делать].

Фото: Новое Издание