Лисичанск перешёл под контроль РФ: как нам рассказывали, что этого не случится

Одним из главных военных событий последней недели, наряду с уходом армии РФ с острова Змеиный, стала потеря контроля над Луганской областью. Полная или частичная — пока информация разнится. Это стало неизбежным после того, как 2 июля российские военные захватили Лисичанск — свободными оставались всего несколько небольших населённых пунктов, на которые уже шло наступление.

Теперь же, по оценкам аналитиков, основные бои развернутся за линию Славянск-Северск-Бахмут-Торецк, поскольку ВС РФ планируют захватить всю территорию Донецкой области, в том числе крупную агломерацию Славянск-Краматорск-Дружковка-Константиновка. Эти города расположены близко друг к другу и связаны железной дорогой, что позволяет стабильно подвозить подкрепление и припасы.

Однако ещё не так давно Киев отрицал возможность захвата Россией Лисичанска и заверял, что ситуация под контролем.

Тайные визиты

Признание территориальных потерь и до этого не всегда наступало сразу. Зачастую Генштаб формулировал это как «противник имел частичный успех в населённом пункте Х» либо просто переставал упоминать населённый пункт в своих сводках. Тем не менее в случае с Лисичанском мы видели ряд оценок, будто бы призванных запутать граждан и не допустить преждевременной «зрады».

Могло показаться, что Лисичанск имеет некую символическую ценность лично для президента. Он сам туда ездил 5 июня, за 4 недели до захвата города, и говорил: «Кое-что привезли военным, об этом подробно не буду». Также он в тот день посетил Соледар под Бахмутом, бои за который можно ожидать уже в ближайшее время.

Впоследствии (через 2 недели, 20 июня) нардеп Марьяна Безуглая опубликовала фотографию Зеленского, сделанную ею в Лисичанске, с подписью: «Он приехал тогда под обстрелами, скрытно, поддержать и увидеть своими глазами, разобраться. Был с нами».

Это произошло незадолго до потери контроля над Горским, Золотым и Северодонецком, о захвате которых было заявлено 24—25 июня. СМИ тогда это интерпретировали как «Зеленский тайно посетил Луганскую область и попал под обстрел». Хотя, по уточнённой информации, никакого повторного визита под огнём не было. Очевидно, в «Слуге народа» хотели поддержать боевой дух ВСУ и подчеркнуть, что Луганщина держится, как держался Мариуполь.

В случае с Северодонецком украинцев точно так же убеждали, что беспокоиться не о чем. Губернатор Сергей Гайдай заявлял: «Северодонецк, никто вообще ничего не будет сдавать. Даже если придётся нашим военным отойти на более укреплённые позиции… Никто ничего сдавать не будет, но всё-таки, видимо, придётся отходить». По его словам, украинские защитники не любят слово «сдавать». Также он говорил о якобы задаче российского военного командования взять Северодонецк до 10 июня (тогда как взяли 24-го). Неизвестно, руководствуется ли подобным календарём «идущая по плану специальная военная операция», зато, вбрасывая различные «дедлайны» противника, можно не без гордости говорить о срыве его планов.

Главком Залужный же утверждал, что Северодонецк — ключевая точка в системе оборонной операции Луганской области. Правда, ещё в мае американский Институт исследования войны давал такую оценку: захват города не даст России никакой существенной выгоды, и даже в случае установления контроля над ним российское наступление, скорее всего, достигнет кульминации, что даст Украине шанс возобновить контрнаступление. Вероятно, войска затем и оставались в чертах города (прежде всего, удерживали промзону), чтобы выиграть время для контрнаступления.

Но в итоге из-за превосходящей силы противника было решено отступить в сторону Лисичанска. И тогда это вызвало «грызню» между коммуникаторами. Об отходе «на более укреплённые позиции» сообщил журналист Юрий Бутусов, которого ориентированные на Офис президента источники уже упрекали в «зраде» и работе на врага. Гайдай впоследствии подтвердил, что это так, войска действительно отошли на более укреплённые позиции, из чего получается, что… город всё же не был «ключевой точкой в системе оборонной операции»? Как бы там ни было, Гайдай призывал не сеять «зраду». «Никто не бросает наших парней, никто не допустит окружения», — говорил он.

Но ситуация породила очередной конфликт Бутусова с властями: замминистра обороны Анна Маляр сетовала в Facebook, что нельзя до официальных заявлений Генштаба говорить о перемещениях ВСУ. В случае с Северодонецком это якобы сорвало военную операцию. Непонятно, насколько это уместные обвинения — впоследствии Гайдай утверждал, что ни один украинский военный не погиб при отходе и «миссию выполнили на 200%».

Возможно, информация о сдаче «ключевых точек» действительно является для властей слишком болезненной, особенно когда речь идёт о символических потерях. Когда ВС РФ покинули Змеиный, украинские источники подавали это как значительную победу над Москвой. Однако Северодонецк не только в разы больше Змеиного — это ещё и фактический областной центр Луганщины с 2014 года. Когда же Северодонецк переходил из рук в руки, информация о том, находятся ли в нём части ВСУ, оказалась «закрытой», по словам спикера Минобороны Александра Мотузяника. В самом деле, зачем украинцам (особенно жителям населённых пунктов на линии фронта) знать реальную обстановку?

Лисичанск Шрёдингера

Что касается Лисичанска, то секретарь СНБО Алексей Данилов говорил, что ситуация с городом очень сложная «и мы этого не скрываем». Запомните эти слова.

Эксперты и медийщики, однако, убеждали (прежде всего, сами себя), что город имеет более удачное расположение из-за высокого берега Северского Донца, который ещё надо форсировать. Связующие мосты, по утверждению украинской стороны, были перебиты россиянами, чтобы отрезать группировку ВСУ в Северодонецке от снабжения — но это также и ограничило возможности РФ наступать на Лисичанск со стороны Северодонецка (впрочем, в подобной ситуации мосты были бы взорваны уже ВСУ).

Всё тот же губернатор Гайдай заверял: Северодонецк стоял почти 4 месяца, а Лисичанск будет держаться дольше, там сформирована серьёзная оборона и уже достаточное количество войск, ключевую трассу Лисичанск — Бахмут противник не контролирует (хоть и обстреливает), «наши защитники выполнят задачу на все 100%».

И в целом сводки Генштаба убеждали, что всё не так уж и плохо: ситуация сложная, но ВСУ успешно отражают массированные наступления, авиация задержала продвижение врага, чьи успехи незначительны.

Однако с российской стороны картина давалась совсем другая, особенно после захвата Горского и Золотого. Фронт к югу от Лисичанска рассыпался, при этом войскам удалось форсировать Северский Донец с севера, взять Приволье и Новодружеск. Бои переместились уже в черты последнего крупного населённого пункта Луганской области, вокруг которого сжималось кольцо. В доказательство публиковали фото и видео прямо из центра Лисичанска.

И вот тут «телемарафон» повёл себя странно. Могли взывать к терпению, а также напоминать, что информация о действиях ВСУ засекречена. Однако вместо этого официальные лица ушли в отказ. Украинские Telegram-каналы утешились после заявлений Арестовича: сначала они с недоумением обменивались видео с кадыровцами под лисичанской администрацией, а потом Арестович сказал, что «нет их в центре Лисичанска, они не взяли его под контроль, они на южных окраинах Лисичанска. Пытаются вести бои, попадают под раздачу наших войск». Проще говоря, не верьте глазам своим. Также он упоминал, что россияне впервые о захвате Северодонецка заявили за полтора месяца до фактической потери города. Справедливости ради, Кадыров и о вхождении войск в Лисичанск впервые заявил 25 мая.

Вместе с Арестовичем и спикер Нацгвардии опроверг захват города: «Возле Лисичанска идут ожесточённые бои, однако, к счастью, город не окружён и находится под контролем украинских войск».

Советник министра внутренних дел Вадим Денисенко 2 июля заявил: «По состоянию на сегодняшний день никакой угрозы [окружения Лисичанска] точно нет… Безусловно, россияне трубят по всем каналам… Это продолжение той же стратегии лжи и накопления фейков, чтобы у нас здесь больше людей нервничало, а в России больше людей радовалось».

То есть фактически в одно время существовало две реальности: в одной из них Украина всё так же героически обороняется, в другой — ВСУ разбиты и бежали с Луганщины. И это на самом деле опасное явление, ведь горожане от этого не понимают, эвакуироваться ли, волонтёры не понимают, везти ли гуманитарные грузы.

Зеленский тоже внёс свою лепту. 3 июля, во время пресс-конференции с премьер-министром Австралии Энтони Албанизом, он заявлял: в Луганской области самая сложная ситуация, есть риск, что вся она будет захвачена — «такие риски существуют, они нам понятны. Но вы также должны понимать, что ежедневно может меняться ситуация». При этом, по его словам, некоторые населённые пункты неоднократно переходили из рук в руки, «поэтому сказать сегодня окончательно, что Лисичанск находится под контролем [россиян], мы не можем, идут бои на окраине Лисичанска».

Ещё раз подчёркиваем: заявление было сделано 3 июля, уже когда россияне заявили о полном контроле над Луганщиной. Шойгу об этом Путину докладывал уже.

В вечернем заявлении, однако, Зеленский потерю Лисичанска всё-таки признал, пояснив это так: «Мы бережём жизни воинов, наших людей. Стены мы отстроим, землю отвоюем, а людей надо беречь больше всего. И если командование армии и забирает людей из определённых точек фронта, где враг имеет наибольшее огневое преимущество, в частности это касается и Лисичанска, это означает только одно — что мы вернёмся благодаря нашей тактике, наращиванию поставок современного оружия». Также он доказывал, что захват Луганской области — это не «перемога» Москвы, а «зрада» из-за высоких потерь при мизерных достижениях. Кроме того, Зеленский говорил, что Украина продвигается в Харьковской области, хотя харьковчане, которых регулярно обстреливают, могут в этом с ним не согласиться.

Американские СМИ поддерживают стратегию ВСУ: держать населённые пункты до последнего, истощая россиян, а потом отступить с боями, сохранив жизни.

Раз президентская блокировка снята, а Запад одобрил, теперь можно объяснять, почему сдача Лисичанска — это не «зрада», а «перемога». Гайдай объяснил, что строй держали, даже когда это казалось невозможным из-за десятикратного превосходства со стороны РФ, а отступили из города без потерь (Шойгу докладывал Путину, что потери ВСУ в боях за Лисичанск превысили 5 тысяч человек, в т.ч. более 2 тысяч безвозвратных, также уничтожены или захвачены десятки единиц техники).

При этом Гайдай всё ещё настаивает, что Луганская область захвачена не полностью, бои продолжаются, оборону держат, противнику не удаётся прорвать линию у Белогоровки — той самой, под которой разбили россиян при попытке переправиться через реку. Правда, когда об этом говорил Гайдай, российская сторона уже публиковала из Белогоровки подтверждающие видео. По-видимому, о потере области тоже сообщат лишь спустя несколько дней, где-то к середине недели, когда это перекроют другие инфоповоды. Например, очередное видео «контрнаступления под Херсоном».

Тех же, кто будет сеять «зраду», Генштаб припугнул: если бы Лисичанск не оставили, то повторился бы «Иловайск» — «а так мы сохранили технику, и главное — жизнь наших воинов. Поэтому поймите это». Стоит напомнить, что будущий президент Зеленский критиковал тогда ещё президента Порошенко за трагедии Иловайска и Дебальцево. А потому (хотя политическая деятельность в Украине как таковая поставлена на паузу) оппоненты нынешнего главы государства вряд ли будут молчать, если подобное повторится уже в его каденцию.

Апогеем этого стали слова Арестовича, который заявил, что оборона Лисичанско-Северодонецкой агломерации — успешная военная операция.

«Её главными задачами были: сковать основные силы противника, нанести им потери, выиграть время для поставок западного вооружения и совершенствования второй линии обороны, создать условия для наших наступательных действий на других участках фронта. Все задачи операции выполнены: „Химарсы” здесь, потери у россиян ужасающие, вторая линия обороны в готовности, ВСУ ведут контрнаступательные действия на трёх участках фронта: под Угледаром, на Запорожском направлении, на Херсонском», — пояснил Арестович.

Он отметил, что россияне ведут наступление ещё на 3 участках — Харьков, Изюм, Бахмут.

«Месяц назад мы вели на одном-двух, а они на пяти. Одно из главных достижений этой операции — это сломанный красноармейский стереотип „ни шагу назад”, который восемь лет по инерции давил над нашим военным мнением и стоил нам и Иловайска, и падения ДАПА, 32-го блокпоста», — написал Арестович.

По его словам, российская армия понесла потери, которые обессиливают любые достижения.

«Взяв районный центр, потеряли перспективу победы в войне. Лисичанск мы вернём», — подытожил Арестович.

Итог

Итак, что мы поняли по итогам этой истории? Кто-то боится отчётности: то ли военное руководство не решается признаться президенту, что положение на каком-то из фронтов ухудшилось, то ли президент боится сеять панику среди населения, то ли он же не хочет сообщать о военных провалах иностранным партнёрам, которые поставляют властям вооружения. Действительно, зачем передавать Украине дорогостоящие образцы, если высок риск их уничтожения или же захвата противником?

Телевизионщики из «Слуги народа» отлично понимают, что народное волнение, информационный шум живут всего несколько дней. Главное перебить его чем-то на первых порах, чтобы общественность сильно не волновалась. А потом, когда всё немного поутихнет, заявить о «перемоге», ну или хотя бы о тактически верном шаге. 

Интересно, правда, какой «перемогой» попытаются перекрыть потерю Луганщины — всё-таки внесение борща в список нематериального наследия ЮНЕСКО случилось уже достаточно давно, чтобы о нём успели позабыть, и ситуация определённо требует встречных военных успехов. Поднятие флага над островом Змеиный вряд ли сравнимо по масштабам с ситуацией на Луганщине.

Фото: Лисичанск/Reuters